“Далеко не все переводы, выполненные Николаем Гумилёвым для издательства «Всемирная литература», в свое время были опубликованы. К их числу относятся и «Малайские пантумы» Леконта де Лиля. Датировка этого перевода (к 20 декабря 1919 г.) указана в книге Веры Лукницкой1. В РГАЛИ в фонде Л. В. Горнунга2 хранится рукописная копия, снятая П. Н. Лукницким в издательстве, с его кратким примечанием в конце (на л. 17):„
“В статье впервые исследуется восприятие поэтом и литературоведом Русского Зарубежья Н. А. Оцупом творчества Н. С. Гумилёва. Биографическая близость Гумилёва и Оцупа подтверждает влияние поэта-акмеиста на становление личности его младшего современника. В статье критически рассматриваются диссертация Оцупао Гумилёве, его воспоминания и стихотворения о поэте.„
“II Congreso internacional “La lengua y literature rusas en el espacio educativo internacional: estado actual y persrectivas” (Granada, 8-10 de septiembre de 2010). En conmemoración de los 55 años de enseñanza de la lengua rusa en España / II Международная конференция «Русский язык и литература в международном образовательном пространстве: современное состояние и перспективы» (Гранада, 8-10 сентября 2010 г.). К 55-летию преподавания русского языка в Испании. Tomo II. Том II. Granada, 2010. Rubiños-1860, S.A., Madrid. С. 1755–1758.„
“Ричард Маккейн, один из современных английских переводчиков русской поэзии, придерживающийся «буквализма» и в целом не допускающий в своих переводах «вольностей», предложил несколько неожиданный перевод известных строк Гумилёва «Я знаю веселые сказки таинственных стран/Про черную деву, про страсть молодого вождя…» Слово «вождь» он перевел словом “a hero”, «герой». Видимо, «вождь» Маккейна не из мира таинственных африканских племен, а из мира революций и восстаний.„
“В статье рассматриваются «африканские» мотивы в творчестве Н. Гумилёва, главным образом, на материале сборника стихов «Шатер». По мнению автора, поэт видит мир сказочным и экзотическим, опираясь на личные впечатления, которые одновременно вымышлены и прожиты, вычитаны из книг и пройдены сотнями дорог. Литературность делает облик героя-путешественника условным, и лирическое «я» обретает масочную структуру.„
“В статье делается попытка интерпретации одного из вершинных произведений зрелого Гумилёва. Загадочное, окутанное ореолом тайны, стихотворение «Заблудившийся трамвай» справедливо воспринималось исследователями как развертывание некоей культурной парадигмы, где «чужое слово» регулирует и провоцирует многие семантические процессы.„
